дракон сидел в позе голубя, пыхтел пытаясь схватить себя за пятку задней лапы. мешали крылья, хвост, мотивация скатывалась в ноль… поза голубя  не удавалась.  крякнув, дракон растянулся на коврике… в голове, как муха в пустой черепушке гомера симсона, вращался на подносе торт… с масяным кремом и жирными розочками. крем  из масла 82,5%жирности  взбитой со сгущенкой.  мечта…
на коврике рядом в позе ящерицы торчала над ковриком тощая веснушчатая принцесса.
в который раз дракон убеждался, что е ли коты от безделия занимаются  полировкой яиц, то молодые принцессы, от безделия, наглухо могут потеряться в веганстве, йогах, и прочих оздоровительных практиках на грани соципатии.
  " нет, пора ее сбагривать,  не взирая на вероисповедания и приверженность к микрозелени,  сбагривать  любому принцу,  графу, да хоть сапожнику, главное, чтоб у них была достаточная доля тупого упрямсява, чтоб не поддаться на весь это оздоровительный  идиотизм… "
дракон встал, аккратно завернул принцессу в коврик, прижал, чтоб не слышать воплей и вылетел в окно…

иду сегодня  утром по лесу… и ощущение такое, словно из меня лучи света, как в мультфильмах рисуют.  такое знаете ли себе ощущение,   то ли божественности, то ли искромсанности изнутри.     иду  истекая светом на прошлогодние лисья под ногами.  вовремя стая бродячих псов появилась на горизонте… быстренько свернула лучики,  и бегом с песой с места  озарения))

сон липкий как пожеваная ириска лезет в голову, растекается  по затылку противной лепешкой, закрывает глаза, отодвигает чувства, притупляет… я распластываюсь на диване с наслаждением и предвкушением забытья  погружаюсь отвратительно медленно в зыбучий песок временной смерти…
вдруг гадкий, резкий щелчок. так  ввключается тумблер в фильмах про космос  прошлого века. сон съеживается, и как чекнутый бильярный шар носится по голове в поисках  пятого угла,  может лузы, попутно сбтвая мозг в месиво из вчера, сейчас, потом. глаза вытаращиваются в окружающую реальность, сношать ее в ноздри… все… гамовер… начался новый прекрасный мучительный день  очумительной жизни… на часах 00.30

 я сворачиваю не туда.  много чаще чем пру напролом… там где темень и бурелом мне комфорней раз этак в сто. оступаться, и носом в снег ясень пень не мечта, но нет, мысла ныть. если хочешь дойти, иди, всё фигня, смысл — путь.

иногда на ведьму нападает как кот из под занавески задумчивость. задумчивая ведьма рассеяна как солнечный свет в пыли от старого ковра и неясна как предрассветный туман в октябре.  результатом  задумчивости обычно являются или новые рецепты или пара корзин давно ненужных вещей  за забором. между прочим очень выгодное мероприятие оставлять ненужные вещи у забора, их обязательно кто-то сочтет крайне необходимыми и приберет, а если, они и в новом месте не приживуться, то кто их понесет на помойку уже не забота ведьмы.  так вот, сегодня, в день субботней задумчивости, ведьма решила сварить варенье из рябины, рассеянно читала в старой книге рецепты, не сильно стараясь разобрать слова заляпанные нерадивыми бабками и прабабками ведьмы. рецепты  просты и  малоразличимы. в процессе задумчивого приготовления, ведьма забыла варит ли она суп, зелье от свирепого сопения, или варенье и понадобавляла всякого, от мускатного ореха до пыльцы березы. не много, но как факт, варенье получилось удивиьельным способом прогнать задумчивость. попробовав ведьмя поняла, что создала  что то похожее на элексир секундного счастья. не плохо, жаль, что рецепта нет..  только банка, на все времена… ни продать, ни подарить разве что самой с чаем пить в дни рассеянной задумчивости  как  кленовые листья  по крыльцу  ранним утром в октябре.

я бухаю. а когда я бухаю, мои  обгрызанныне, стертые в хлам,  покоцанные реальностью нервы покрываются   коростой цвета розового полусладкого.  и можно некоторое время выходить из квартиры без дополнительного предохранения от реальности в виде наушников с блюзом на максималках.
иногда очень хочется говорить. не представляю, поймешь ли.  говорить не  ради слов, а чтоб со смыслом, и чтоб в ответ не «ясно,», а слова наполненные содержанием и эмоциями.   только не долго. отвыкла от людей.
  вобще отвыкла жить. в смысле восхитительно пребывать на свете. как то  меньше одушевленности стало,  больше работоспособности .  а время, мать его идет против меня постоянно кроя  то матом,  то шахом…
думаю, разливать  игристое в банки по 0,33 пртдумали ожидающие не своей   смерти, а той, после чьей они смогут свободно двшать.
тут книгу читала. Всё хорошо, до момента когда херой  взгруснул от того, что в штанах  зашевелилось  при виде  подростка с тримером в саду.  нет, ну какая пропаганда тут, просто блевотина.  а так замечательная книжка. дочитала. я же не пионерка, падать в обморок  при виде пидофила.  я же мать, и должна знать что там в  уебищных бошках твориться.
как то принято заканчивать оптимистически.   ну так вот. виноград закрывать нынче не буду. пусть вымерзает к ебеням. 

на фото последние розы

всегда хотелось вот так, навешать много бус и чтоб они ниспадали  до пупа, оттеняли подчеркивая мое великолепие. и чтоб все завидовали. да… а я такая вся восхитительно бусатая, стильно разухабистая, даже бы и не замечала зависти за занятостью самолюбовпнием. и даже однажды так и поступила: навешала бус немеряно. а они до пупа то и не ниспадают. они на грудях моих пуховых частично разлеглись, частично не могут определиться на  какую повиснуть, и шлепают по пузу.  никакой загадошности  не вышло… одно подчеркивпние выдающихся частей тела без романтизму..  с тех пор ношу браслеты и огромные кулоны ровно до межтитечного пространства, не отавляя, так сказать выбора)

светает, слышно как растут огурцы на грядках, как набирает силу аромат спелой сливы.  больше нет ничего в голве моей сейчас. было бы кофе, сварила и пошла бы в сад, под вишнями сидела бы ини о чем не думала., шумно хлебая, его из огромной битой чашки… хотя и так могу очень не плохо ни о чем не думать в другом месте.  

наверняка не ее одну иногда нахлобучивало жизнью. такой, когда не знаешь куда бежать, в какую сторону первоочередно отмахиваться, в какую плевать с высокой колокольни, и когда упасть и притвариться камушком.
со временем она создала для себя занятную игру: развешивать в саду фонарики и по вечерам их зажигать.
ночью в саду у эльфов были встречи, свидания и даже элтфийские дискотеки, она это точно знала, по вытоптаной траве под гортензиями. утром, она гасила фонарики, в то самое время, когда солнышко сонно карабкается на гору из облаков, и в момент когда гас последний фонарь, первый солнечный луч, прыгал на куст крыжовника и начинался новый день.  таким не сложным образом она не оставалась в темноте и ночных размышлениях.

за окном идет чья-то жизнь. едет в машинах красивых и не очень. в длинных льняных платьях и шляпках идет неспешно по своим делам. в шортиках и  ярких маечках  весело и в припрыжку, разгоняя звонким смехом голубей.
небо радует любимым  цветом,  запах скошеной травы, рыжий кот на поребрике… прям под окном.
жара  ложится медленно, основательно,  разгоняя утреннюю прохладу.
в  оказывается  ничего не ждать сложнее чем ждать  плохого. интересные уроки  дает мне судьба. и ведь не прогуляешь, не сбежишь,. терпеливо внемлю, почти без нерва  не отвлекаясь на мух и ворон.